История давно перестала быть уделом только лишь ученых, превратившись в одно из самых мощных орудий в битвах политиков. Разрушенные монументы, переписанные учебники, новые названия улиц — мы это видели не раз и, похоже, не избежим в будущем. Разные интерпретации мировой истории встали на службу политическим менеджерам, но в этот момент столкнулись с волей народных масс. Профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Иван Курилла на конкретных примерах показывает, как меняется прошлое и кому это нужно; а также рассказывает, как наше обращение к истории и ее новая трактовка влияют на внешнюю и внутреннюю политику разных стран. Книга будет интересна всем тем, кто хочет ориентироваться в современных исторических дебатах в мире и особенно в России.
За рубежом они ‘русская мафия’, для нас они бандиты, но и тут, и там их называют ‘ворами’. Они повсюду - в кино, книгах, криминальных сводках и, конечно, на улицах. Воровской жаргон вошел в повседневную речь, шансон - один из популярнейших музыкальных жанров, а на бизнес по-прежнему оказывает давление преступный мир. Вместе с тем ‘воры’ все время меняются и подстраиваются под требования момента: они отказываются от принципов, за которые умирали их предшественники, перенимают тактику у зарубежных ‘коллег’, осваивают новые технологии и умело маскируются.Книга британского политолога, специалиста по международной преступности и российским спецслужбам Марка Галеотти, - захватывающее путешествие по истории воровского мира России: от Япончика (1891-1919) до Япончика (1940-2009). Галеотти рассказывает о рождении и смерти старых ‘понятий’, объясняет, в чем ключевые отличия владивостоксих ОПГ от санкт-петербургских, а также показывает, как работает неумолимая логика преступного мира.
Демократия не гарантирует гражданам, что они станут жить лучше. Но она позволяет снизить риски того, что в условиях автократии они будут страдать от произвола коррумпированных правителей, нарушающих их права, не имея при этом возможностей для мирной смены власти. Почему и как именно Россия за последние три десятилетия перешла от коммунистического режима не к демократии, а к новому персоналистскому авторитаризму?